[disney-adult]

Автор:  D-r Zlo
Название: "Настоящая мама"
Фэндомы: "Рапунцель: Запутанная история" / "Коралина в Стране Кошмаров"
Пейринг: Рапунцель, мама

спойлер

Другая Мама
Рейтинг: R

- Ты сможешь приходить сюда, когда захочешь, милая. Я всегда буду рада тебе.
В этом месте Рапунцель чувствовала себя настоящей принцессой. У неё на голове – изящная диадема, на ногах – золотые туфельки, а вокруг царила атмосфера роскоши и уюта. Ей кланялись слуги, её почитали люди, ей заплетали косы маленькие девочки, и Рапунцель светилась от счастья.
Это место похоже на настоящую сказку, такую, в которую Рапунцель уже не стремилась попасть.
- Мне кажется, она меня совсем не любит, - говорила она, ковыряя вилкой в десерте. Здесь ей позволено даже сидеть с ногами на стуле, как лягушонку, а вот мама бы её за это отругала. – Она запретила мне смотреть на огоньки на мой день рождения…
- Милая, - и королева, женщина с мягким, добрым лицом, положила ей руку на плечо. – Ты можешь смотреть на огоньки здесь, у нас. Мы ничуточки тебе не запрещаем этого.
И Рапунцель посмотрела на неё с благодарностью и любовью. Эта женщина совсем не похожа на её мать – у той густые чёрные кудри, вечная истерика в голосе и злые слова. Она никогда не говорила ей доброго, лишь смеялась над тем, какая Рапунцель слабая и неуклюжая. А ещё – что она потолстеет, что у неё нет никаких талантов, и что из башни она выходить не может. «Ты же не хочешь смерти своей любимой мамочки, милая?! Разве можно быть такой эгоистичной! К тому же этот мир опасен и зол!».
И Рапунцель слушалась её. А теперь, когда она сидела за одним столом с настоящей королевой и добрым королем, ела ореховый суп и совсем недавно гуляла по лесу, она уже не была уверена в том, что хочет проснуться.
- Мы поставили в твоей комнате пианино. Нам кажется, тебе понравится на нём играть.
Она всегда мечтала о пианино, но матушка отказывалась нести его в дом. Рапунцель понимала, что это небеспричинно, но ей было так грустно от этого. С пианино она могла бы хоть немного развлечь себя, не все же играть на лютне.
- А кухарка приготовит вечером твое любимое печенье! С глазурью, ммм! Ты ведь любишь такое?
Конечно, Рапунцель любила его. А ещё – объятия, разговоры по душам, разговоры о вечности, времени, людях… какие угодно, лишь бы не молчать. Мама никогда её не слушала и лишь смеялась над её рассуждениями, а королева с ней даже спорила, как со взрослой, возражала ей. Уважала. Любила.
Да, именно это Рапунцель нравилось в ней, и поэтому она не хотела уходить. Не яркие крыши большого города, не огоньки, улетающие в ночное небо, не диадема и новые туфли купили её внимание, а только любовь и забота. То, что мама не могла ей дать. Хотя почему не могла – не хотела. Как бы Рапунцель у неё этого ни просила, как бы ни умоляла и ни старалась понравиться – она не будет её любить. А эта королева в синем – будет.
- Я хочу остаться с тобой, - попросила Рапунцель. – Я не хочу уходить отсюда, не хочу. Я люблю тебя, правда, очень люблю.
И королева улыбнулась и прижала её к себе.
- Ох, милая, как я рада, что ты наконец-то это сказала. Но нужно ещё кое-что сделать, ты знаешь…

Рапунцель кусала губы до крови, сжимала подлокотники и едва ли не кричала. Она знала, что нужно держать себя в руках, нужно не поддаваться боли и терпеть, терпеть, до последнего терпеть… Контролировать себя. Разве не этому учила её та, первая мама?
Но каждое прикосновение отдавалось невыносимым страданием, терпеть которое невозможно.
Распрощаться с глазами оказалось проще, чем она думала: вот королева резким движением хватает её глаз и тянет на себя. Рапунцель не знала, что такое вообще возможно, и в первый раз от неожиданности даже отвернулась.
- Ну, милая, - раздался удивленный голос королевы, - я думала, ты хочешь остаться с нами.
- Хочу, - произнесла Рапунцель, и слезы её смешались с кровью. Королева снова дёрнула глаз на себя, и тогда он оторвался окончательно.
Второй пошёл чуть легче, так как боли Рапунцель почему-то не испытывала никакой. Ей, конечно, было непривычно оказаться в полной темноте, но процесс изъятия глаз оказался не таким уж сложным.
Боль пришла тогда, когда ей начали пришивать пуговицы на место глаз: иголка входила под кожу, цепляла нерв как нитку и тянула за собой, и по щекам струилась яркая кровь. Понемногу зрение возвращалась к ней, и Рапунцель видела всё в розовом свете: королеву, короля, дворцовые интерьеры, шкуры на полу, гобелены… Всё яркое, розовое и неестественное, как и её глаза.
Хотя нет, какие глаза. Пуговицы от кафтана.
- Милая, - и мама наклонилась к ней и прижала к себе, пока Рапунцель плакала, терпела боль и ждала окончания пытки. – Ну что ты, не стоит плакать. Теперь ты вместе со мной, своей настоящей мамой. Осталось немного, и у тебя будут такие же прелестные глаза, как и у нас с твоим папой.
Рапунцель медленно кивнула: да, думала она, боль ничто, если это цена за воссоединение с настоящей мамой. Потом она привыкнет и будет счастлива, наконец-то счастлива. Её не запрут в башне, как родная мать, над ней не будут издеваться и насмехаться, её не будут считать пышкой и дурой.
Осталось немножечко потерпеть, отдать свой последний нерв, и тогда они будут счастливы вместе.

Но почему-то Рапунцель казалось, что вместе с каждым стежком из её тела уходит по кусочку души.
«Наверное, я просто нервничаю», - подумала она и уставилась в немигающие синие пуговицы Другой Мамы.